|
Ангина
|
| |
Сообщение: 4921
Настроение: Возможно ли невозможное?
Вступил в Клуб: 01.01.07
|
|
Отправлено: 25.08.09 17:14. Заголовок: И расшифровка этого ..
И расшифровка этого же интервью:
ВЕДУЩИЙ: На позапрошлой неделе независимая антидопинговая комиссия Международного союза биатлонистов приняла-таки решение дисквалифицировать Альбину Ахатову, Екатерину Юрьеву и Дмитрия Ярошенко на 2 года. На прошлой неделе в «Эхе» мы говорили об этом более часа и с Тагиром Самакаевым – адвокатом наших спортсменов, и многими другими заинтересованными, а точнее сказать, интересующимися делом людьми. Еще тогда, в феврале, когда прозвучала новость о временном отстранении наших биатлонистов от участия в соревнованиях, мы говорились с Екатериной Юрьевой, что я не буду ее дергать, пока эта самая антидопинговая комиссия не объявит некоего окончательного решения. А вот как только оно прозвучит, мы запишем большое интервью. Когда решение было оглашено, Катя находилась в Финляндии – тренировалась. И вот она вернулась в Россию. И вот мы отправились записывать это интервью. Но куда? Погода кошмарная, между тем не хотелось ограничивать себя рамками студии частности и Телецентра вообще. Коллега Боровик вспомнил об интереснейшем заведении, ресторан называется «В темноте». Уже одно это давало повод туда приехать. Коллега Игорь Швецов быстренько договорился о том, чтобы мы смогли это интервью записать именно там. Приехали и обомлели – все было совершенно в тему: и название заведения, и ширк машин, которые проносились мимо, как бы не интересуясь судьбами российского биатлона, и дождь, который был под стать настроению, и уж тем более черный ворон – достопримечательность ресторана, встречающий посетителей у входа. Когда оператор направил на него камеру, птица заметалась, видимо, что-то предчувствуя.
ЗВУЧИТ песня «Черный ворон»
ВЕДУЩИЙ: Вот в тот злополучный день, когда были взяты анализы те самые, произошло ли все как обычно или, может быть, там этой рутинной процедуре сопутствовало что-то странное?
Екатерина ЮРЬЕВА: Могу сказать одно, что вся процедура она изначально не совсем корректная, дабы ты готовишься к старту, ты весь настроенный, весь серьезный. Стук в дверь. С документом, тебе улыбаются: пойдемте с нами, надо. Ты идешь, делаешь, как полагается. Пришел, взял, расписался, сделал, запечатал, отдал. А когда ты приходишь и приносишь, тебе говорят: «Хо, нам мало, идите еще». И ты думаешь: я, конечно, все понимаю, но я же не так да – пошел и сделал, я человек, у которого свои какие-то процессы в организме, которые ты не можешь ускорить или не можешь затормозить.
ВЕДУЩИЙ: Но ведь так всегда?
Екатерина ЮРЬЕВА: Так всегда. К сожалению, так всегда.
ВЕДУЩИЙ: то есть в тот раз ничего такого особенного не было? Каких-нибудь таинственных взглядов?
Екатерина ЮРЬЕВА: Меня больше всего насторожило вообще во всем этом этапе, что меня, как никого, постоянно водили вот именно на этот тест. Меня правда это удивляло, я каждый раз приходила, мне улыбались медперсонал, который берет вот эти пробы. Каждый раз мы улыбались, они говорили: «Катя, не беспокойся, все хорошо, все нормально». Типа того, что компьютер так выбирает. Я говорю, извините меня, видимо, у компьютера глюк на мне. И так каждый раз, типа, «все нормально, все нормально, ты не переживай». В принципе, мне и переживать не из-за чего было. Ну, ладно, бывает, выбрал и выбрал, пойдем еще раз сходим, ну еще раз сходим. Так получилось, что дважды мы попали вместе с Катей Вельхен, за день до старта и в день старта. И мы уже сидели. А, еще и Анна Кариноусан, так как она после родов, да, должна пройти все вот эти тесты. И мы втроем сидели и мы улыбались реально, не понимая, что происходит, как так, никогда такого не было, никогда не пересекались так часто. Ну сидим раз, второй день. Когда меня вызвали на третий день, потом на четвертый, я уже думаю, ну реально засомневалась. Поехали на следующий этап, там тоже пригласили. Потом еще на следующий этап – опять пригласили. Я говорю, слушайте, я уже не понимаю, что происходит, мне уже нужно дать объяснения, такого быть не может, такого никогда не было. До этого столько бегали, ни у кого столько не было.
ВЕДУЩИЙ: А уверяли, что это случайный компьютерный выбор?
Екатерина ЮРЬЕВА: Да.
ВЕДУЩИЙ: Но на самом деле все это было похоже на достаточно целенаправленную охоту? А когда-либо раньше хоть какие-нибудь вопросы с допинг-службами возникали?
Екатерина ЮРЬЕВА: Я бы не сказала, что вопросы, но мне всегда не нравилась их работа в плане организации. То, что они борются с этим злополучным допингом, да, как он мне уже приелся за последнее время, это правильно, их никто не осуждает, это нужно делать, дабы поставить спорт и спортсменов в одни рамки, а не так: ты о великий, тебе вот такая дорога, а ты не удался – тебе вот такая дорога. Так нельзя. Погрешности в любой организации есть, тем более она молодая, она развивается, что-то ищет. Но когда эти погрешности из раза в раз, ты уже начинаешь сомневаться в ошибках.
ВЕДУЩИЙ: О какого рода погрешностях идет речь? Что конкретно не устраивало в том, как работают допинг-службы: беспардонность, с которой они работают, или что-то еще?
Екатерина ЮРЬЕВА: Им совсем чуть-чуть не хватало человечности, элементарного понимания сути вещей. Они не могли понять, вот ты пробежал, ты устал, ты всё, у тебя нет сил даже элементарно надеть штаны. Нет, к тебе подходят, тебя теребят за рукав, «надо, надо». Ты говоришь: «Я не хочу, дайте мне одеться, дайте мне прийти в себя, там». «Надо, надо». Я, конечно, понимаю, регламент расписан.
ВЕДУЩИЙ: Ну да. Скажи, пожалуйста, а когда в последний раз до сезона проходили российскую проверку? Ведь у нас же внутренний контроль существует некий?
Екатерина ЮРЬЕВА: Естественно, нас никогда не выпускали на начальный этап, вообще, на этапы Кубка мира, если, тем более, в первый раз едешь, без медицинского освидетельствования. Мы приезжаем после сборов в Москву, сдаем все анализы, как сдаем анализы на международной арене. Эти анализы проверяют тщательным образом. Мы едем на этапы Кубка мира.
ВЕДУЩИЙ: И вот эта российская проверка показала, что все хорошо?
Екатерина ЮРЬЕВА: Раз мы выступали.
ВЕДУЩИЙ: Ну да. У нас катавасия началась тогда, когда агентство «Весь спорт» написало о том, что трое наших пока не названных биатлонистов уличены. И понеслась. А ты-то как узнала о происшедшем?
Екатерина ЮРЬЕВА: Не поверите, я читала свою почту, открыла письмо (нрзб.) она обычно так присылает, типа того, что не забудьте поставить отметку, где вы находитесь. Ну я на все эти вопросы не реагирую. А, (нрзб.) ну значит, опять с этой просьбой. Я, по-моему, уехала, и мне позвонили, правда, не помню, кто. «Катя, проверь почту». По-моему, из Союза биатлонистов мне позвонили, и тут началась суета, какая-то беготня.
ВЕДУЩИЙ: Это уже в Корее все происходило, да?
Екатерина ЮРЬЕВА: Мы как раз улетали, в этот день мы улетали в Корею. Я реально думала, может какая-то первоапрельская шутка. Ну бывает такое, да, подзадорят, настроение поднять народу.
ВЕДУЩИЙ: Хороший способ поднять настроение. И в этом письме было написано, что госпожа Юрьева, проба А и все такое, да?
Екатерина ЮРЬЕВА: Ай-ай-ай, какая вы плохая.
ВЕДУЩИЙ: Допускала ли ты поначалу мысль о том, что все может обернуться так скверно?
Екатерина ЮРЬЕВА: Честно? Нет. Я изначально просто верила, я знала, что вот это все не может быть в принципе. Но чем дальше развивалось, тем все наворачивалось, обрастало новыми подробностями, новыми какими-то аспектами, событиями. И с каждым разом настроение становилось все удрученнее и удрученнее.
ВЕДУЩИЙ: А показывал ли там, в Корее, кто-нибудь пальцем или каким-нибудь иным способом, злорадство выказывал?
Екатерина ЮРЬЕВА: Могу сказать, что недоброжелательных взглядов было более чем достаточно. Пальцем необязательно было показывать. Это было видно и чувствовалось.
ВЕДУЩИЙ: Ну а как вели себя тренеры нашей команды до того, как было уже, собственно говоря, объявлено решение о временном отстранении?
Мы тренировались.
ВЕДУЩИЙ: Это-то понятно, это понятно. Но они же не могли совсем не реагировать на происходящее.
Екатерина ЮРЬЕВА: Во-первых, они тоже сначала недопонимали, как… Тем более в нашей команде, в женской, да, (нрзб), два лидера. На случайное стечение обстоятельств рассчитывать маловероятно. И сразу начинают искать, откуда там, чего. И самое неприятно было в том, что они пытались в этом во всем разбираться. Ваша-то работа тренировать, а не разбираться в этом. Вот, и конечно, пытались поднимать настроение девчонкам, да, понимали, что ситуация аховая, команда под угрозой, причем под очень серьезной угрозой. До самого последнего дня тянули, до старта. Потом началось.
ВЕДУЩИЙ: Можно ли сказать, что пока из Кореи домой не отправили, ни о чем другом, кроме этого начавшегося процесса ты думать не могла? Я же помню, как я писал тебе СМС-ки и вдруг сообразил, что в Корее сейчас приблизительно пять утра. А ты отвечаешь и отвечаешь.
Екатерина ЮРЬЕВА: Да, могу сказать, что трудно было переключаться. Очень тяжело. Очень тяжелый эмоциональный, психологический груз, который так просто с плеч не скинешь, дабы это твоя жизнь по сути. Это жизнь. Не соврать, там лет 13 своего нормального взросления. И на тебя вешают ту тонну вот этого груза, и ты просто е знаешь, как его скинуть и что с ним делать. Когда пыталась засыпать, все равно эта мысль была в голове. Ее ничем нельзя было выбить. Вот зная тебя, мгу предположить, что нелегко было скрывать свои чувства. Ты давала какой-то выход эмоциям?
Екатерина ЮРЬЕВА: Я давала выход эмоциям на тренировках. Причем после этих тренировок входила в номер. Не то чтобы разговаривать, думать было трудно о другом.
ВЕДУЩИЙ: То есть ты как дьявол тренировалась. То есть вот до полного изнеможения?
Екатерина ЮРЬЕВА: Да, я себя убивала вот именно физически, чтобы морально не думать ни о чем.
ВЕДУЩИЙ: Проба Б дала положительный результат. Скажем так, именно таким образом нам всем это преподносят. Последующие исследования это тоже подтвердили. Такой очень важный вопрос: есть ли у тебя самой сомнения в том, что этот проклятый рекомбинантный эритропоэтин действительно находился в твоей крови?
Екатерина ЮРЬЕВА: Конечно, есть сомнения по этому поводу. Дабы все, что мы делали с подводкой к соревнованиям, какая-то там фармакологическая поддержка – это проверено, из года в год одно и то же.
ВЕДУЩИЙ: Понимаешь, тем не менее утверждается, что результатами многих исследований подтверждено, что в твоей крови обнаружилось запрещенное вещество. Если допустить на короткое мгновение, что эритропоэтин и впрямь там был, есть ли у тебя у самой ответ или может быть вариант ответа на вопрос, а как он туда попал?
Екатерина ЮРЬЕВА: На этом вопросе можно реально развить детектив. Начиная от умышленного, да, заканчивая неумышленно, ай, как-то попало. Правда, можно очень много версии предположить, там и может подмена, там, может, кто-то подкинул. Вот реально можно придумать все, что хочешь.
ВЕДУЩИЙ: Придумать можно действительно жутко детективную историю с участием жителей иных планет. Но мы-то реалисты, да. Ты тысячу раз проходила процедуру и допинг-контроля, и фармакологической поддержки организма, да, по крайней мере той, которая законна, восстановительные и прочие препараты. Как ты полагаешь, возможен ли обман в этом деле. Понимаешь, все-таки полгода прошло. Это время достаточно для того, чтобы обмусолить все мыслимые версии. Существует ли вероятность того, что кто-либо ввел препарат под видом чего-то обычного? «Кать, не беспокойся, это вот железо» или еще что-то. Может быть, возможен какой-то совсем немыслимый вариант с участием некой третьей стороны, которая наших медиков и тренеров обманула, подсунув им подставу. Каким-то образом можно без твоего ведома загнать в твой организм нечто запрещенное?
Екатерина ЮРЬЕВА: Если серьезно хотеть, можно все.
ВЕДУЩИЙ: Конечно. Но в реальных условиях это представимо хотя бы? Я, понимаешь, этот вопрос не связан с конкретными обвинениями конкретных людей. Я пытаюсь понять, мог ли эритропоэтин попасть в твою кровь без твоего ведома.
Екатерина ЮРЬЕВА: Ну я и говорю, что можно все. Если поставить себе такую цель, ты можешь сделать все. И не только этот эритропоэтин. Да, так скажем, ввести свою кровь. Просто понять, кому, зачем и как. Вот это реально в голове не укладывается, хоть и прошло полгода. Сказать, что именно он мог это сделать или вот он мог подложить там, он подкупить или еще что-то, не знаю, много мыслей можно придумать.
ВЕДУЩИЙ: Я сейчас даже не про того, кому это было бы хотя бы теоретически нужно. Я сейчас про то, осуществимо ли такое на практике. Ведь нельзя, взглянув на стакан даже с этим кофе, уверено сказать, что там только кофе, правда?
Екатерина ЮРЬЕВА: Правда.
ВЕДУЩИЙ: Так вот, существует ли некая процедура, которая позволила бы тебя обмануть, не ставить в известность?
Екатерина ЮРЬЕВА: Только один способ вот это все понять – это грубо говоря медицинская ошибка при там фасовке, при еще чем-то, в каком-то процессе, в котором…
ВЕДУЩИЙ: В котором участвует шприц, так?
Екатерина ЮРЬЕВА: Нет, до этого шприца. В процессе там образования самого вещества. Когда его делают, следят за качество. Как его делают, куда его расфасовывают, что написано на ампуле. Как проверишь, что именно то, что в ней, соответствует тому, что написано снаружи.
ВЕДУЩИЙ: Итак, на практике получается, что можно обмануть и спортсмена, и медика.
Екатерина ЮРЬЕВА: Мне кажется, можно.
ВЕДУЩИЙ: Поганый, но необходимый вопрос. Есть, был ли хоть один случай, когда кто-нибудь, не называя имен, а впрочем можно и назвать, да. Пусть даже намек, пусть опосредовано, через третьих лиц, предлагал прибегнуть к допингу. Дескать не ловится, дескать все будет шито-крыто. Пытался ли хоть кто-нибудь когда-нибудь заходить с этой стороны?
Екатерина ЮРЬЕВА: Мне повезло в этом плане. В том, что изначально у меня позиция была вот именно спорта, именно человеческого, физиологического, а не спорта фармакологического. Возможно, зная, что у меня такая позиция, ко мне вот таких просьб, подходов я не наблюдала.
ВЕДУЩИЙ: Просто ведь существует жанр дьявола-искусителя, дескать, «Катя, мы знаем, но ты пойми, все вокруг… Ты и без того талантлива, мы просто чуть-чуть тебе поможем». Неужели таких мягкостелющих не было ни одного?
Екатерина ЮРЬЕВА: Мягкостелющих. Скажу честно по поводу «давай мы тебе поможем», да, в плане вот этого тебе сделаем, и ты побежишь еще быстрее. По поводу еще быстрее – такого не было. Было в плане восстановления.
ВЕДУЩИЙ: То есть, дескать, честно восстановительные препараты, которые помогут вернуться в форму и все такое прочее? Хорошо. То есть ничего хорошо. Но пойдем дальше. О том, как бестолково и долго тянулось разбирательство, уже говорили не раз. Это было мучительно, но это дало возможность обдумать жизнь вообще, может быть, иначе как-то окружающих людей изменить. Что изменилось в твоем отношении к миру за это время, за эти полгода?
Екатерина ЮРЬЕВА: Что изменилось? Могу сказать одно, что я теперь не так слепо верю. Понимаю, что у всего есть две стороны, белая-черная, инь-янь, он-она, там прав-неправ, добро-зло. Везде есть два. И возможно именно эта ситуация позволила мне, не то, чтобы позволила, а подтолкнула на то, чтобы я начала как-то разбираться в людях.
ВЕДУЩИЙ: И что ты теперь никому не доверяешь?
Екатерина ЮРЬЕВА: Нет, есть люди, кто остался со мной, кому изначально верила и доверяю и сейчас. И появились люди, которые в меня тоже верят и доверяют.
ВЕДУЩИЙ: Это очень важный кстати вопрос. Много ли таких людей, которые раньше не были никем в твоей жизни, но вдруг выяснилось, что это есть истинный друг? И самое главное, нашлись ли те, кого ты вычеркнула в результате этой истории из своей жизни.
Екатерина ЮРЬЕВА: Без этого никак. Любая ситуация – это проверка. Тут сразу видно.
ВЕДУЩИЙ: И кого же больше оказалось? Новых истинных друзей или бывших приятелей, которые, оказывается, недостойны этого звания?
Екатерина ЮРЬЕВА: Все-таки больше осталось друзей. Есть, с кем могу спокойно поговорить. Не со стороны того, что я там известная биатлонистка, не со стороны, что я там чего-то добилась, там имею какой-то телевизионный образ, имя, а именно как просто человек, просто Катя, банальная девушка из города Чайковский.
ВЕДУЩИЙ: Ну а сама, помимо отношения к людям, как-то изменилась за эти полгода, что прошли с момента разгорания допинг-скандала? Может быть, за те два года, которые миновали всего-то навсего с той поры, как ты была лишь подающей надежды, потом стала биатлонисткой №1 в мире, а потом еще и оказалась придавлена вот этим обвинением.
Екатерина ЮРЬЕВА: Это нелегко.
ВЕДУЩИЙ: Нелегко что?
Екатерина ЮРЬЕВА: Быть сначала первой, а потом быть придавленной. Правда, нелегко. И вот эти два года от начала подъема до взлета и до такой вот оплеухи, я изменилась. И не скажу, что в худшую сторону, не скажу, что лучшую сторону. Но каждому судить, у каждого свой взгляд на меня. По себе сужу, я стала более женственной более как-то серьезная, не совсем распыляюсь на мелочи. Есть уже приоритеты. Есть направление, в котором я уже начинаю выстраивать какую-то свою жизнь, понимаю, что спортивный век, он недолог, к сожалению, хотелось бы конечно радовать до конца дней своих, но это нереально. И все-таки приходит мысль о том, что нужно думать о том, что будет завтра.
ВЕДУЩИЙ: Ну вот кем ты себя считаешь во всей этой допинговой истории? Жертвой, виновницей, мол, доверялась не тем людям? Или, как считают многие, павшей в некой новой биатлонной игре. Вот биатлон еще не играл в такую игру под названием «крутой скандал с допингом». Вот сыграл, в нем оказались три проигравших человека. Все-таки вот кто ты?
Екатерина ЮРЬЕВА: В этом списке была гимнастика, футбол, велоспорт.
ВЕДУЩИЙ: О да, да-да-да, о да. И вот теперь биатлон начал играть в большую допинг-игру к сожалению.
Екатерина ЮРЬЕВА: К сожалению, правда.
ВЕДУЩИЙ: Вот в этой игре ты оказалась виновницей, жертвой, проигравшей, кем?
Екатерина ЮРЬЕВА: Могу сказать, что я стала виновницей того, что я хорошо выступала, виновницей того, что я чего-то пыталась добиться доказать себе и не только себе, что мир прекрасен, пока счастье улыбается.
ВЕДУЩИЙ: Тут, видишь ли, дело в том, что не одна Екатерина Юрьева, если брать хотя бы последние два года, взошла как звезда биатлона. Не надо далеко ходить. Ровно те же два года может быть, чуть побольше, восходила Магдалена Нойнер. А еще Домрачева и так далее. Но на допинге попалась Юрьева. Это слепой жестокий жребий.
Екатерина ЮРЬЕВА: Слепой жестокий жребий. Как в компьютере, когда тебя приглашают.
ВЕДУЩИЙ: Итак, это все-таки новая компьютерная игра получается, в которой тебе…
Екатерина ЮРЬЕВА: Отчасти да. А так как я не геймер, играть умею. Пока.
ВЕДУЩИЙ: И что же сейчас в душе, если ты позволишь вопрос? Апатия, желание мстить, ярость, отвяжитесь все, что-то еще?
Екатерина ЮРЬЕВА: Что-то еще.
ВЕДУЩИЙ: А что? Если это конечно не секрет.
Екатерина ЮРЬЕВА: Это не секрет. В душе, правда, сейчас не то чтобы комфортно, спокойно и безмятежно, да. Тяжело, грустно, обидно. Жизнь продолжается. Воздух есть, нужно дышать, земля есть, нужно ходить.
ВЕДУЩИЙ: Вот если вообразить худшее, что апелляция не поможет и твоей ближайшей олимпиадой действительно окажутся игры 2018 года, которые еще непонятно где пройдут, ты будешь ждать эту олимпиаду и бороться за нее.
Екатерина ЮРЬЕВА: Давайте посчитаем, сколько мне будет на тот момент. Если вы думаете, что за 35 лет я захочу выступить на олимпиаде, это фантастически, да. Выиграть олимпиаду за 35.
ВЕДУЩИЙ: А есть Ханеволд. Вон же Ханеволд есть. Есть велосипедистка Жани Ланго, есть Оксана Чусовитина, превосходная гимнастка, пять олимпиад, ждавшая своего второго шанса, скажем так. У нее хотя бы был первый еще в составе сборной Советского Союза. Только вот не говори мне, что ты не обдумывала и такой перспективы. Ведь наверняка.
Екатерина ЮРЬЕВА: Есть амбиции, тем более спортивные, они есть, никуда не деть, они воспитались в процессе тренировок, в процессе жизни в спорте. Вариант имеет место быть. Он не откидывается в долгий ящик. Просто что я буду делать в промежутке до этого времени, это другой вопрос.
ВЕДУЩИЙ: Но все-таки, до олимпиады 2018 года, если потребуется ее ждать это твоя цель. Могу я так сформулировать?
Екатерина ЮРЬЕВА: Перспектива.
ВЕДУЩИЙ: Еще один вопрос из разряда сослагательного наклонения. Не жалеешь, что вообще связала со спортом свою жизнь. Мол, если бы начать все сначала, зная, как все обернется, да гори оно огнем, я талантлива и трудолюбива, я умна и целеустремленна, неужели я не добилась бы успеха в другой области человеческой деятельности.
Екатерина ЮРЬЕВА: А кабы да кабы. Нет. Я нисколько не жалею, правда. Я благодарна просто, что это время было у меня. Я его буду хранить с полным трепетом и всячески буду поддерживать эти воспоминания. Дабы кто знает, что бы было, когда я пошла другим путем. Я рада, что я добилась этого, я рада, что это случилось. Пусть сейчас такая ситуация. Но до этой же ситуации было же что-то, что можно вспомнить с полным трепетом в сердце, зная, что не так просто прожил свою жизнь, уже не так просто прожил свою жизнь.
ВЕДУЩИЙ: Вот после всего этого, после фантастического взлета, он действительно был как комета, и тяжелейшего падения, которое я даже не решусь примерить на себя например, жизнь прекрасна или жизнь не прекрасна?
Екатерина ЮРЬЕВА: Если жизнь не прекрасна, о смысл жить.
ВЕДУЩИЙ: Бороться, противостоять ей.
Екатерина ЮРЬЕВА: Противостоять жизни?
ВЕДУЩИЙ: Вот она наваливает и наваливает всякого нехорошего. А я борюсь, а я сопротивляюсь. Или все-таки она во всех своих проявлениях есть счастье?
Екатерина ЮРЬЕВА: Есть счастье. В любом движении, в любой ситуации. Даже сейчас идет дождик, и я скажу, что под стать нашему разговору такой же лирический, тонкий. И не знаешь, что было бы лучше, когда была бы жара и солнце или когда свежо, прохладно и капают такие большие капельки с крыши. Никогда не знаешь, что лучше. И все-таки жить хорошо.
ВЕДУЩИЙ: Ты из тех, кто считает, что все, что ни делается, все к лучшему?
Екатерина ЮРЬЕВА: Можно сказать так. Но могу внести маленькую корректировку: что если бы случилось так, ну, чуточку вот так вот, было бы лучше.
|
Катька...
В смысле!?...
она еще всем покажет
все будет хорошо 
но его тоже можно понять, он все объяснил... 
- участник сейчас в Клубе
- участник вне Клуба